Вчера рекламная общественность Урала отметила один очень важный юбилей — 10 лет с момента создания уральского отделения Российской ассоциации по связям с общественностью. Накануне официальных торжеств, «МедиаПилот» встретился с президентом Уральского отделения Алексеем Глазыриным.

— Алексей Владимирович, что есть сегодня Уральское отделение РАСО?
— В первую очередь, это часть РАСО. Потому оно переживает те же проблемы, что и федеральный центр. Так, несмотря на 15 лет существования, РАСО сейчас стоит на пороге принципиального решения — что она должна собой представлять. Еще года три назад это была ассоциация PR-агентств — у истоков стояли крупнейшие агентства и, так или иначе, именно они определяли развитие ассоциации долгие годы. Но дублировать другую организацию — Ассоциацию консультантов в области общественных связей, которая собственно и представляет сегмент рынка, — нет смысла.

На мой взгляд, наиболее верным представляется путь американской ассоциации, в которой состоят все практикующие работники по связям с общественностью: там за основу взят индивидуальный принцип членства — если ты практикуешь и пиарщик, то должен быть членом. У нас этот принцип пока не работает из-за того, что рядовые специалисты не очень понимают, зачем им вступать. Да и нелюбовь к членским взносам еще со времен комсомола и партии довольна сильна…

— А молодые так вообще не знают, что это такое…
— Ну да. Хотя в последнее время поток индивидуальных членов усилился. Как, кстати и крупных компаний. Так, в последнее время в ассоциацию вступили «Аэрофолт», «Трансаэро», «Райфайзенбанк»… Люди пошли, потому что видят в ассоциации реальную отраслевую силу.

— Что было сделано главного за 10 лет?
— По моему мнению, главное, чего мы долбились, — продвижение профессии.

Вспомним, что было десять лет назад. Приходишь к заказчику, говоришь, что хочешь предложить услуги в области паблик рилейшинз, а в ответ: «Что это? А нельзя ли по-русски?». Или еще хуже: «А, черные пиарщики, знаю!». Рынок болтался между двумя полюсами — что это такое, зачем это нужно и черные пиарщики, которые обманывают народ. И тогда я понял, что ассоциация нужна для того, чтобы говорить: связи с общественностью это…, их эффективность и полезность в этом…, это часть управления…, это полезно для бизнеса…. Я считаю, что очень многое удалось доказать, рассказать, показать.

— То есть ассоциация стала пиаром для пиарщиков?
— По большому счету, да. Теперь каждая собака на Урале знает, что такое пиар. А в прессе вы практически не увидите сравнения с черным пиаром.

Еще недавно о Екатеринбурге в московской PR-тусовке не знали. Когда я возглавил отделение и по статусу вошел в исполком ассоциации, я начал бороться со стереотипом, что пиара в регионах быть не может, так как это технологичная профессия и для этого нужны нормальные заказы, нормальные деньги. И я потратил довольно много сил, чтобы изменить ситуацию.

Да, рынки могут отличаться: в Москве одни заказы, в Екатеринбурге — другие. Да, в Москве есть узкозаточенные специалисты — например, сейчас очень популярно сопровождение IPO. Я уверен, что ни одно агентство в регионах такое сделать не сможет — потому что не знает как.

— А может регионам этого и не надо?
— Ну да. Обычно где размещаются? На лондонской бирже. А где Лондон, и где Новосибирск?

Но ситуация такова, что сегодня все региональные компании сопровождаются московскими агентствами. Средняя стоимость контракта на сопровождение IPO порядка 150 тысяч долларов. Потому все эти контракты там.

Но и это может измениться. Когда-то в регионах не было специалистов по брендам. Но сейчас я могу смело сказать, что ребрендинг U-tela был проведен на порядок лучше, чем ребрендинг МТС. А ведь первый делался региональными силами.

— Это ваше личное мнение?
— Да, это мое мнение, но оно основывается, в том числе, и на показателях развития этих компаний в уральском регионе — и в первую очередь на доле новых абонентов.

Спустя полгода после начала ребрендинга четко закрепилось: все, что есть плохого (очереди, неважное обслуживание, отвратительное покрытие), - это Уралсвязьинформ, а все, что есть хорошего (тарифы, удачный маркетинг, бесперебойная связь), - это U-tel.

Ну хорошо, скажем: так ж,е как МТС. Но ведь даже это показывает, что специалисты по бренду в регионах появились — и они хорошие, профессиональные и, что немаловажно, дешевле московских.

Юлиана Слощева недавно сказала, средняя стоимость PR-контракта — от 5 до 15 тысяч долларов в месяц. Для московских компаний, говорит она, вести контракты меньше 8 тысяч долларов нерентабельно. Я же могу твердо сказать, что для любого регионального агентства это пока выгодно. А есть много тех, кто соглашается работать и меньше чем за 5 тысяч.

— Вернемся к юбилею РАСО. Сколько сейчас участников значится в уральском отделении?
— Порядка 50. Для сравнения, в Санкт-Петербурге — более 70, в Москве — свыше 200.

— В основном это кто? Попытаюсь предположить, что это агентства.
— Да, но они не доминируют. В ассоциации много вузов, в которых преподают пиар. Как государственные, так и негосударственные. Я очень горжусь, что в наших рядах находится Южно-Уральский государственный университет — на нашей территории это единственный вуз, имеющий собственную школу в области массовых коммуникаций. Следующий по близости вуз в Перми — Пермский государственный технический университет. Но обе эти школы выпускают очень мало специалистов.

— А Уральский государственный университет?
— О мертвом либо хорошо, либо никак.

В Перми в год выпускается одна группа. Уральский педагогический университет набирает шесть групп. Полторы сотни - педуниверситет, сотню - госуниверситет, несколько сотен частных, еще Нижний Тагил… Мы же так наплодим полуграмотных пиарщиков, как когда-то наплодили полуграмотных маркетологов и бухгалтеров.

Отсюда еще одна задача ассоциации — пропаганда правильного преподавания пиара.

Но вернемся к членству. Есть в ассоциации довольно много компаний — например, почти все сотовые операторы.

— А представители промышленности?
— Это либо частники, либо дружеские отношения. Например, у нас давние связи с Магнитогорским металлургическим комбинатом, но они не вступают ни в большое РАСО, ни к нам. Такая же ситуация и с ВСМПО-Ависма, Сургутнефтегазом, Евразом, УГМК. Хотя, СУАЛ, «Калина» состоят в РАСО.

— Кого бы вы хотели увидеть в ассоциации, предположим, через три года?
— Я бы хотел, чтобы в РАСО были все профессионально работающие специалисты. Но членская база растет медленнее, чем хотелось бы.

— Не связано ли это с тем, что РАСО не рассматривается как инструмент для карьерного продвижения?
— Слава Богу, РАСО становится уже какой-то маркой. Но ассоциация ничего конкретного не даст. Это один из инструментов капитализации. По идее, роль ассоциации — формировать рынок, стандарты, быть площадкой для общения, регионального развития. 

Беседовал Дмитрий Стародубцев.